Я люблю свою работу? - Страница 11

Феофану Эрнестовичу испортить все мои планы! Делаю глубокий вдох ибодро произношу:

– Подумаешь,проблема! Найдем другого клиента! Мы и так выполним план за квартал– в марте у меня стройка в Питере, там двадцать миллионов. Ещесамолеты – мы уже выиграли тендер, на следующей неделе заключимдоговор, и к концу месяца нам переведут пятьдесят миллионов.Наскребем как-нибудь…

Витя никак нереагирует, и это пугает: что еще могло произойти?

– Или я чего-то незнаю? – спрашиваю я.

– Я сказалПетровичу про «Оушен», – и он смотрит на меня глазами теленка,которого тащат на бойню.

Порохов ЮрийПетрович – наш генеральный директор – человек слова. Главный егопринцип – «Сказано – сделано», и каждый, кто отступает отсвятейшего правила, жестоко карается. И кто тянул его за язык? Моесочувствие усиливается во стократ. Отчасти, это эгоизм: еслипозиции Вити пошатнутся, Петрович сможет подыскать замену, инеизвестно, как я уживусь с новым начальником.

– Скоро совещание,– смотрю на часы. – Возьми себя в руки, как-нибудь выкрутимся.

Но выкрутиться мыне смогли: пока Петрович вещал о перспективах светлого будущего иставил Рябинова в пример коллегам, тот молчал и глупо моргал. А ясидела рядом с каменным лицом, уставившись в одну точку. Поокончании совещания нас и вовсе ждал сущий ад: коллеги подходили поочереди, поздравляли, жали руку Рябинову и широко улыбались мне.Это конец…

Четверг,07.02.2013.

Часы в нижнемправом углу монитора показывают 18-10, и сотрудники медленно, новерно, собираются по домам. Мой мобильный истошно вопит и начинаетметаться по столу, высвечивая на экране незнакомый номер.

– Слушаю, –прикладываю телефон к уху.

– Мария? – надругом конце провода раздается приятный баритон.

– Да.

– Это Терехов. Вамудобно сейчас разговаривать?

– Вполне, – сухоотвечаю я.

И что ему нужно?Хочет сам мне сказать, чтобы мы катились куда подальше со своимпредложением о сотрудничестве?

– Знаете, – он нанесколько секунд замолкает, – быть может, мы встретимся сегодня иеще раз обсудим ваше предложение?

Он, что,издевается? Или это финальный аккорд того самого конца, которыйнависает над Рябиновым и мной с понедельника?

– В каком составе?– спрашиваю я и беру в руки карандаш.

– В составе насдвоих: Вы представляете проект, я принимаю решение – зачем ещекто-то?

Нервно сглатываю:не по протоколу. С чего бы ему со мной встречаться? На секундузадумываюсь: похоже, у меня нет выбора.

– Хорошо. В вашемофисе или в нашем?

– Предпочитаю нанейтральной территории, – он хихикнул, или мне показалось? – Рядомс вашим офисом есть ресторан «Латта», буду там через час. Устроитвремя?

– Хорошо.

– Отлично. Довстречи.

Он, правда,хихикнул или мне показалось? Ведь это просто деловой ужин – ничегоболее? Пусть среди бреда, который нес Рябинов на переговорах, небыло ни слова о работе, но у Алексея Константиновича былипрезентационные материалы со всеми нашими условиями. Быть может, онсмог объяснить президенту, что негоже отказываться от выгодногоконтракта только по той причине, что когда-то двадцать лет назаджена Терехова отказаться не смогла? Если, конечно, АлексейКонстантинович знал такие подробности… Быть может, сейчас я спасуделовую репутацию Рябинова, за что он будет благодарен до концасвоих дней и немедля повысит меня до директора департамента? Бытьможет…

– Я пойду домой, –многозначительно произносит Лидочка, всем своим видом давая понять,что если она и собирается домой, то явно не к себе.

Поворачиваюсь в еесторону и вижу на ее шее платок потрясающего синего цвета.

– Можешь идти кудаугодно, только мне нужен твой платок! – вскрикиваю я.

– Что? – ее глазаокругляются.

– Ты слышала.Давай его сюда!

Даже невозмутимаяАня отрывается от монитора и с интересом наблюдает за происходящим.После недолгих колебаний Лидочка все-таки снимает платок и вручаетего мне. Что-то пробормотав себе под нос, она хватает сумку иуходит.

– Вечером насвидание? – спрашивает Аня, внимательно осматривая меня с ног доголовы.

– Нет, деловойужин.

– Нет… – онавздыхает и отворачивается.

Хостесс провожаетменя к столику, за которым уже сидит Терехов: снова небритый и сприщуром, но преисполненный чувства собственного достоинства. Когдаон видит меня, то его глаза сужаются еще больше, и я чувствуюлегкое смущение: зачем только нацепила на себя этот дурацкийплаток?! Это же просто деловой ужин – на скольких таких я ужеперебывала! Хорошо, что хватило ума не заплетать волосы, а тоТерехов точно решил бы, что я пытаюсь его соблазнить. Деловой ужин,просто деловой ужин…

– Мария, – онподнимается, помогает мне сесть и возвращается на свое место. –Очень рад встрече.

– Взаимно, – яулыбаюсь как можно сдержаннее. – Надеюсь, не заставила вас долгождать.

– Нет.

– Чтопредпочитаете в качестве аперитива? – раздается голос появившегося,словно из-под земли, официанта.

– Воды. С газом. Исо льдом, – отвечаю я.

– Аналогично, –Терехов усмехается и, как только официант исчезает, обращается комне. – Вы не употребляете спиртное?

– Я за рулем.

Он замолкает иутыкается в меню. Я же вообще не хочу есть, напротив: меня мутит.Терехов совершенно не умеет себя вести! Наверняка он специальнопытается вывести меня на эмоции, но не дождется: буду самимспокойствием и невозмутимостью! Если бы этот платок не сдавливал