Я люблю свою работу? - Страница 19

люблю родителей (и даже Альфи), но на расстоянии эта любовь будетгораздо крепче.

– Пятая колонка! –кричит на весь зал рыжеволосая кассирша. – Пятая!

Достаю изхолодильника бутылку воды и иду к кассе, по пути роясь в сумке впоисках кошелька.

– Мария? Доброеутро.

Поднимаю глаза ивижу перед собой Терехова. По спине пробегают мурашки: вверх, внизи снова вверх. С обычным прищуром он осматривает меня с ног доголовы, после чего с еле заметной улыбкой произносит:

– Не ожидал васувидеть в столь ранний час.

«Как же чудесно,что перед выходом мы накрасились! И то, что мы в меховой жилетке ив сапогах на шпильке, а не в пуховике и уггах! Похоже, ФеофанЭрнестович остался доволен нашим внешним видом!», – радуетсятщеславие, но сразу же получает подзатыльник от здравогорассудка.

– Москва –маленький город, – пожимаю плечами, демонстрируя безразличие.

Его глаза сужаютсяеще больше, а улыбка становится более заметной, словно ему удалосьуличить меня в показном равнодушии.

– Пятая колонка! –еще громче кричит кассирша.

– До свидания,Феофан, – произношу я и, с трудом сдерживая дрожь в коленях,продолжаю свой путь к кассе.

Интуицияподсказывает, что Терехов смотрит мне вслед (или мне хочется, чтобыон смотрел?). Откуда он только взялся на заправке в пять часовутра?! Здравый рассудок подсказывает, что нам нужно быстрееубираться отсюда, дабы избавить себя от лишних проблем, и я не могус ним не согласиться. Но рыжеволосая кассирша будто бы нарочновозится со сдачей, заставляя меня оставаться в замкнутомпространстве с Феофаном Эрнестовичем.

– Третья колонка!– кричит другая кассирша, высокая упитанная женщина с оченькороткой стрижкой.

Боковым зрениемзамечаю, что Терехов подходит к кассе, и у меня возникает желаниебежать со всех ног. Наконец рыжеволосая отсчитывает сдачу, и яскладываю купюры и монеты в кошелек в надежде поскорее исчезнуть изполя зрения Феофана Эрнестовича, но он уже забирает свой чек.

– А я-то думал,чей SLK так одинокостоит возле колонки, – с улыбкой произносит он, когда мы пересекаемзал, направляясь к выходу. – Вам нравятся родстеры?

– Да, – отвечаю яи, увидев возле третьей колонки синий Mercedes GL, изображаю улыбку. – А вам нравятсявнедорожники?

– Зимой выбиратьне приходится, – он усмехается.

Хочется открытьбутылку воды и облить его. Меня раздражает его самонадеянность! Иэтот взгляд с прищуром, и эта усмешка…

– Что ж, еще раздо свидания, Феофан, – делаю вид, что не заметила колкийкомментарий в свой адрес.

– Будьте осторожнына дороге, Мария, – он улыбается. – До встречи.

Теперь тщеславиетопает ногами и вопит во все горло, проклиная Терехова и желая емупоскользнуться и разбить самодовольную физиономию об лед.Не-на-ви-жу! Сажусь за руль, включаю зажигание и хватаюсь за руль.Здравый рассудок настоятельно рекомендует не газовать, а медленновыехать с заправки и продолжить путь в среднем ряду со скоростью 90км/ч: не стоит демонстрировать импульсивность, да и Терехов оченьбыстро нас обгонит и уберется восвояси. Интересно, куда это онсобрался в пять утра? И откуда он едет? Хотя, какая мне разница?Еще крепче сжимаю руль и трогаюсь с места.

Выезжаю на трассуи перестраиваюсь в средний ряд, придерживаясь рекомендованнойздравым рассудком скорости. Через несколько минут меня обгоняетсиний GL, чему янесказанно рада: теперь-то я точно доеду до дома без приключений инеприятных (или все-таки приятных?!) встреч. Тщеславие продолжаетпроклинать Терехова, временами отдавая должное его потрясающемувнешнему виду, а здравый рассудок пытается заставить меня незабивать голову глупостями и сосредоточиться на дороге. Вьющиесясмоляные волосы, легкая небритость… Нет, мне все это ни к чему!Пусть Феофан Эрнестович едет своей дорогой, а я поеду своей.Остается только надеяться, что больше наши дороги не будутпересекаться нигде, кроме работы. Узкий разрез черных глаз,нахальная улыбка… Достаю из пачки сигарету и закуриваю. Хватитдумать о нем!

Через час я ужеразуваюсь в коридоре своей квартиры. Образ Терехова никак не идетиз головы, и это порядком раздражает: кто он такой, чтобы заниматьстолько места в моих мыслях?! Тем более, мною он вовсе незаинтересован, иначе непременно обозначил бы свои намерения, еслибы таковые были… Телефон взвизгнул в сумке. Кому там не спится вшесть утра?!

«Надеюсь, Выблагополучно добрались до места назначения, Мария», – читаюсообщение от Терехова. Мурашки пробегают вверх по спине и замираютгде-то посередине шеи. Тщеславие, позабыв былые обиды, довольножмурится, самолюбие играет на ударных, а здравый рассудок падает вобморок.

Четверг,14.02.2013.

День святогоВалентина если придумали и не коммерсанты, то раскрутили точно они.Наш главный рекрутер, Сережа Подушкин, видимо, не наигрался в школеи в очередной раз заблаговременно распорядился об установке наресепшене контейнера пошлого розового цвета, предназначенного длялюбовных посланий. Сколько все ни пытались доказать Петровичуустами Рябинова, что не комильфо держать на ресепшене, кудаприходят клиенты, эту убогую коробку, результата не было.Генеральный в очередной раз ответил: «Подушкин – идиот», но коробкуприказал оставить. Сотрудники посмеивались, проходя мимоконтейнера, однако при вскрытии Подушкин ликовал, вываливая к себена стол сотню конвертов – из чего можно было сделать вывод, что вшколе не наигралась большая часть нашего коллектива.

Потом Ксюша