Я люблю свою работу? - Страница 25

– О-о-о, Варнас,ты, как всегда, у станка! – она подскакивает ко мне и чмокает вщеку. – Я привезла всем подарки!

– Отлично. У менятоже для тебя подарочек: Петровичу позвонил банкир и нажаловался наМалинову.

Улыбка сразуисчезает с Олиного лица, и я отчасти чувствую себя виноватой:испортила хорошее настроение после отпуска, которое моглопродлиться, в лучшем случае, еще пару дней. Но потом вспоминаю нашнедавний разговор, когда я требовала избавиться от ее сотрудницы –Тамары Малиновой, а Оля убеждала меня, что нельзя поступатьподобным образом с матерью-одиночкой, пусть даже она и работаетспустя рукава, и ведет себя чересчур вызывающе, да и одевается,словно каждый вечер после работы дает концерт в «Мулен Руж».Например, в прошлый четверг Малинова пришла в юбке, чутьприкрывавшей резинку от чулок, и в полупрозрачной кофте, черезкоторую уж слишком явно просвечивался кружевной бюстгальтер. Еслиона так переживает, что ребенок растет без отца, и всеми силамипытается найти себе мужа, то с выбором места работы явноошиблась.

И вот теперьвице-президент крупного банка, являвшегося нашим клиентом, написалжалобу, так как ему уж очень хотелось застраховать прекраснейшийA7, но Тамара несоизволила проявить уважение и снисхождение. Он прождал до десятивечера в своем офисе, но она не приехала, так еще и выключиламобильный телефон! Невиданная наглость!

– Пусть сегодня жепишет заявление по собственному желанию. Уволим ее в один день, –сухо произношу я.

– Но…

– Никаких но! Этораспоряжение Петровича. Если хочешь оспорить – запишись к нему наприем у секретаря.

Оля опускается вкресло и тяжело вздыхает. Пытаясь разрядить обстановку, я споддельным, но очень убедительным интересом расспрашиваю проотпуск, но она не отвечает. Через несколько минут решаю не тратитьвремя, достаю из сумки пачку сигарет и удаляюсь

Возле ресепшенасталкиваюсь с Рябиновым: он в отличном расположении духа.

– Варнас, привет!– он широко улыбается. – Ты курить? Пойдем лучше ко мне – надокое-что обсудить.

Ни слова неговоря, следую за ним, по пути стягивая с себя кожаную куртку.

Рябинов закрываетза собой дверь и воровато оглядывается по сторонам, словно где-то впотаенных местах его кабинета прячутся шпионы.

– Садись, – чутьслышно произносит он, снимает с себя пальто, небрежно бросает егона кожаный диван, в три прыжка оказывается возле своего стола изанимает место напротив меня. – Ты ведь знаешь контору «Авеню»? –после моего утвердительного кивка он продолжает. – Так вот, у нихсейчас большая стройка намечается по Новой Риге, нам бы туда…

– Нет, – закатываюглаза и отворачиваюсь. – Ты не заставишь меня.

– Маш, ну посмотрина меня, – он корчит жалобную гримасу. – Петрович хочет большеСМР[3]… Ну, пожалуйста, чего тебе стоит?

– Чего мне стоит?– окидываю его ледяным взглядом. – Чего мне стоит пойти с поклономк бывшему свекру? Ты сейчас издеваешься или серьезно говоришь?

Рябинов молчит исмотрит на меня с такой мольбой, словно он смертельно болен ипросит об эвтаназии, и мне сразу же хочется выполнить эту просьбу,избавив его от предсмертных мук, а себя – от его общества. Посидевпару минут в тишине, он решает нарушить молчание и, протянув ко мнеруки ладонями вверх, принимается в красках описывать светлоебудущее компании «Х» в случае увеличения сборов по СМР.

– Ты даже купишьсебе взрослую тачку, – улыбнувшись, произносит он, но увидев мойнегодующий взгляд, замолкает.

– Я и таквыполнила квартальный план одной сделкой! – возмущаюсь я. – Зачемнам «Авеню» со своими копейками?

– Прямо-такикопейками? Я уже все посчитал: миллионов двадцать там будет!

– О да, ну исумма! У нас план в полтора миллиарда, двадцать миллионов насспасут, как же!

– Это ведь неединственный проект «Авеню»! Двадцать тут, двадцать там, вот изакроем год еще в сентябре, как в 2012-м…

Самое ужасноезаключается в том, что Рябинов прав: компания «Авеню», которойвладеет мой бывший свекор, весьма крупный застройщик. Если ониполностью переведут страхование на нас, то в год выйдет не менеесорока миллионов – это я прекрасно знаю. А еще я знаю, что Кириллсо всей настойчивостью, на которую он только способен, пытаетсяменя вернуть. Будь проклят тот день, когда, приехав в гости кРябиновым, я ненароком обронила, что этот поселок строил мой бывшийсвекор! Да как Витя это вообще запомнил, с его-то памятью?! Неужелимое родство с застройщиком важнее дат рождения родных иблизких?!

– Такое ощущение,что ты толкаешь меня на панель. Давай лучше будем брать напереговоры Ландышеву: и ей приятно, и клиентам. Представляешь, какувеличим сборы!

– Только если онане будет открывать рот. Но если твой бывший свекор любит большиебуфера, приволоки к нему Лидочку – пусть старик порадуется.Возможно, простит тебе развод с его сыном, – и он начинаетхохотать.

Окидываю столбеглым взглядом в надежде найти тяжелый предмет, способныйпроломить черепную коробку Рябинова, но, не обнаружив ничегоподходящего, разочарованно вздыхаю. Дальнейшие попытки начальникасыграть на моем самолюбии и деловой хватке не приносят никакихрезультатов, и спустя полчаса пыток мне велено покинуть кабинет,дабы не испортить своей негативной аурой благоприятнуюбизнес-карму.

Но на этомиспытания не заканчиваются: стоит только вернуться на рабочееместо, как Оля, Лидочка и даже Аня изливают на меня свой праведныйгнев.

– Ты увольняешьМалинову?! – возмущается Лидочка, поправляя складки новой черной